«Суть путинизма – это война»

Независимо от того, насколько в ближайшее время продвинутся переговоры по прекращению войны в Украине, одно уже ясно: Владимир Путин не заключит мир. Это можно сказать с такой категоричностью уже потому, что с российской точки зрения никакой войны, которую можно было бы прекратить, и нет.

Как известно, с точки зрения Кремля, почти четыре года идет лишь «специальная военная операция», которую в лучшем случае можно объявить успешно завершенной. Можно считать это различие риторической уловкой. Но это было бы ошибкой.

Ведь пропагандистская риторика о «специальной операции» является, с одной стороны, своего рода «шляпой Геслера» путинского режима.

В пьесе Фридриха Шиллера «Вильгельм Телль» барон Геслер установил свою шляпу на шесте, и его подданные должны были приветствовать ее в знак повиновения. Ту же функцию выполняет ложь о специальной операции, с которой вынуждены мириться все российские граждане.

С другой стороны, это языковое искажение «специальной операции» ведет к сути путинизма. А суть эта называется: война.

За 25 лет своего президентства Владимир Путин отдавал приказы о начале одной военной операции за другой: от войны в Чечне до вторжения в Грузию, прокси-войны в Донбассе и поддержки Асада в сирийской гражданской войне – вплоть до полномасштабного вторжения в Украину.

Параллельно с этим постоянно проводились гибридные атаки – будь то саботаж, дезинформация или покушения на убийство – против западных государств. Официально ни одна из этих акций не считается войной.

Жестокие бомбардировки в Чечне также были названы «спецоперацией», а при аннексии Крыма Путин с улыбкой говорил о «зеленых человечках», которые вторглись на украинский полуостров.

Циничная кульминация

Но именно в этом избегании термина «война» заключается столь же циничная, сколь и диалектическая точка путинизма: Путину не нужно объявлять войны, потому что война против «коллективного Запада» на самом деле всегда велась и представляет собой своего рода экзистенциалистское постоянное состояние.

Поэтому, как заметил в апреле этого года украинский философ Владимир Ермоленко, война в мировоззрении Путина настолько всепроникающая: «Больше нет торговли, есть торговая война. Больше нет культурной жизни, есть информационная война и психологическая война».

При этом у Путина есть не только идеологические, но и вполне практические причины для этой военной одержимости. Каждая новая «спецоперация» повышала его популярность среди российского населения.

Кроме того, такая высокоагрессивная внешняя политика все больше облегчает устранение оппозиции внутри страны и постоянный контроль над гражданским обществом. По логике Путина, тот, кто не хочет поддерживать матушку Россию в борьбе с «коллективным Западом», должен быть «иностранным агентом».

В конце концов, военная экономика, на которую Россия к настоящему моменту перешла во многих областях, особенно хорошо подходит для того всеобъемлющего кумовства, на котором основана архитектура власти путинизма.

Однако война на Украине важна для Путина еще и в другом отношении, даже жизненно важна. Оранжевая революция, которая разразилась в Киеве в 2004 году и ориентировала страну на Запад, стала для российского президента политическим шоком, потому что бывшая советская республика превратилась в либеральную и процветающую демократию, которая в конечном итоге могла бы даже стать частью Европейского союза.

До сих пор это удавалось только небольшим прибалтийским государствам, которые, однако, уже во времена Советского Союза играли своего рода особую роль. Если бы это полностью удалось большой Украине, историческому ядру средневековой Руси, то эта прямая конкуренция систем представляла бы для путинизма бОльшую угрозу, чем любой ракетный арсенал.

Ведь российские граждане при каждом посещении своих украинских родственников могли бы прийти к устойчивому выводу, что коррумпированная автократия не обязательно должна быть постсоветской судьбой.

Путин хочет саботировать Украину, превратив ее в «несостоявшееся государство»

С этого момента Путину стало ясно, что ориентированную на Запад Украину необходимо любой ценой превратить в «несостоятельное государство». По сути, это и было целью российской войны в Донбассе с 2014 года.

С полномасштабным вторжением в Украину в 2022 году продолжающийся саботаж в конечном итоге превратился в попытку имперской аннексии. Как известно, последняя провалилась уже в первые недели войны, поэтому теперь главной целью Путина вновь является превращение Украины в столь же нефункциональное, сколь и разрушенное государство.

Учитывая общую военную одержимость Путина, а также его особый интерес к уничтожению украинской государственности, становится ясно: российский президент, возможно, согласится в будущем на перемирие, но прочный мир с ним вряд ли будет возможен.

Это ни в коем случае не означает, что такое перемирие будет контрпродуктивным для Украины и ее европейских партнеров. В конце концов, именно украинцы выиграют от прекращения кровопролития.

Но это означает следующее: если в ходе переговоров перемирие постепенно становится возможным, то в Германии не следует вновь поддаваться тем обманчивым иллюзиям Путина, которые так долго определяли немецкий дискурс и теперь снова угрожают взять верх.

Ведь российский президент не является рациональным игроком, которого можно удовлетворить несколькими уступками в области силовой политики. В настоящее время не только BSW или AfD снова верят в это и мечтают о возрождении германо-российских дружеских отношений – даже премьер-министр Саксонии от CDU Михаэль Кречмер недавно с восторгом говорил о перспективе возобновления поставок российского газа.

Тот, кто действительно учитывает интересы Федеративной Республики, может прийти только к противоположному выводу.

Вместо того чтобы покупать российский газ и тем самым наполнять казну Путина для потенциальной следующей войны, Германия должна еще больше инвестировать в украинскую армию.

В конце концов, европейцы могут не только извлечь выгоду из боевого опыта и технического ноу-хау Украины в области производства дронов, но и украинская армия в обозримом будущем станет самым сильным противовесом воинственной натуре Путина. Даже после возможного перемирия.