Дневник войны, глава 243. «Если идешь через ад – не останавливайся»

Где-то очень далеко идут 8-часовые переговоры про остановку огня. Тем временем, россияне массово стреляют по Днепру. Десять прилетов за один вечер.

Переговорная группа резюмирует, что сейчас мяч находится на российской стороне.

Все это, как искусственное дыхание жабе, раздавленной на трассе. Думаю, не стоит на что-то надеется. Что на самом деле было там, за закрытыми дверями, неизвестно. России остановка огня на 30 дней только на пользу, потому что позволит накопить ресурсы для дальнейшего наступления.

Это не страна, которой можно верить.

Станцию международного права мы давно проехали. Надеяться стоит исключительно на себя.

Я смотрю на сообщения в телефоне после того, как Россия дважды ударила баллистическими ракетами по Кривому Рогу утром 12 марта, на следующий день после переговоров. Под прицелом Кремля были гражданские объекты. Есть жертвы и пострадавшие.

Я человек простой. Сказали, что летят ракеты. Я: стирку включила, воду на кофе в термос поставила, посудомойку включила. Гуд морнинг, Украина!

На следующий день по Киеву летят шахеды, метеорит, громко работает ПВО. А в чатах домов активно обсуждают тему птиц, которые красиво выводят весенние трели в парке.

Как говорят психологи, оптимизм – это не про идеальность жизни, а про способность видеть красоту и радость в окружающем мире даже во время испытаний. Жизнь – это то, на чем мозг фокусирует внимание.

Я смотрю выступление волонтера и основательницы благотворительного фонда «Птахи» Таты Каплер перед членами Европарламента и плачу вместе с ней. За 11 лет войны уже никто из нас не вернется оттуда.

– …Я навсегда остаюсь в Буче, стоять над людьми, расстрелянными вплотную, – делится она. – И я навсегда буду держать за руку девушку из Бучи, ее звали Юля, и она хваталась за меня и кричала: «Помоги мне, пожалуйста. Мой муж и мой брат убиты в подвале. Их тела заминированы, а люди не пускают. Тата, помоги мне». Но я не могла.

И снова и снова стою в маленьком городке Курахово Донецкой области и убеждаю бабушку Зою поехать с нами. Потому что мы сказали, что можем попробовать помочь спасти ее жизнь, но она отказалась, потому что это был ее единственный дом.

Я также там, жду, когда мои друзья вернутся из плена, слушаю истории тех, кто там выжил. И я все еще там.

Я обнимаю свою фармацевтку Аню, которая больше года ждет возвращения тела ее погибшего мужа, чтобы похоронить его.

И я здесь в стабилизационном пункте, смотрю как врачи возвращают к жизни молодых раненых. И я еще там, несу цветы с черными лентами на могилы своих друзей, которым навсегда по 20, 25, 30, 40 лет.

Как говорят, если идешь через ад – не останавливайся!